Объем использования и характер федерального вмешательства зависят от политической природы власти и социальной ориентации данного государства.
Широкое использование института федерального вмешательства — прямой показатель перехода от обычных методов управления к чрезвычайным. Практика применения института федерального вмешательства в зарубежных странах показывает, что для стабилизации положения и ликвидации причин федерального вмешательства оно должно дополняться целой системой мер организационно-политического и социально-экономического характера, допустимых и предусмотренных действующей конституцией федеративного государства, но ни в коем случае не ограничиваться только карательно-репрессивными мерами. Такое понимание природы и характера последствий федерального вмешательства присуще большинству исследователей в зарубежных демократических странах.
Вместе с тем, поскольку федеральное вмешательство является по своей сущности формой чрезвычайных отношений федерального центра и субъектов федерации, когда эти отношения претерпевают качественные изменения, при разрешении конфликтных ситуаций переходя из стадии мирного согласования к стадии прямого подчинения субъекта воле федерального центра, необходимо очень осторожно подходить к его осуществлению. На частоту осуществления федерального вмешательства в значительной степени оказывают влияние факторы социально-экономического и политического характера, вытекающие из нестабильности внутриполитической обстановки, сепаратистские настроения в отдельных субъектах федерации, вызванные недовольством политикой федерального центра.
Очень часто к этим основным причинам добавляются проблемы межнациональных и религиозных отношений (Индия, Пакистан, Малайзия, Нигерия, Эфиопия и др.). И если эти проблемы существуют на фоне политических и экономических ошибок правительств субъектов федерации, то совершенно очевидно, что количество фактов федерального вмешательства будет увеличиваться.
В этих условиях, возрастает роль международно-правовых гарантий защиты гражданских прав и свобод, предотвращения возможностей возникновения внутрифедеральных вооруженных конфликтов, в том числе на межнациональной и религиозной основе, а, следовательно, должна возрастать и ответственность самого государства за возможные негативные последствия федерального вмешательства.
Серьезное воздействие на развитие федералистских отношений в зарубежных странах и разрешение конфликтов, связанных с федеральным вмешательством, оказывает институт конституционного правосудия. Зарубежные федеральные конституции включают в себя нормы, разграничивающие полномочия между двумя уровнями управления федерацией и входящими в ее состав субъектами. Следует отметить, что абсолютное большинство конфликтов между федерацией и ее субъектами возникает и разрешается именно в этой области взаимоотношений, поскольку они напрямую связаны с нарушениями компетенционных норм, устанавливаемых основным законом страны — конституцией. Чаще всего это касается споров о правомерности разграничения и реального осуществления полномочий самой федерации и ее субъектов, вторжения одного уровня управления в компетенцию другого уровня, присвоения и реализации «чужих» полномочий и т.п.
Возникновение споров по поводу разграничения компетенции между федерацией и ее субъектами, взаимные обвинения в нарушении компетенционных норм и, в связи с этим, частые обращения в органы конституционной юстиции — явление, присущее всем демократическим федеративным государствам на современном этапе. Только авторитарный государственный режим не нуждается в подобного рода обращениях в судебные органы. Это обстоятельство подчеркивают и зарубежные юристы. В частности, немецкий исследователь Р.Бернхардт прямо указывает: «Федеративное государственное устройство без определенного конфликта в действительности может иметь место, пожалуй, лишь в условиях диктаторского режима…»1. Поэтому совершенно очевидно, что при наличии частых конфликтов между федерацией и ее субъектами необходим эффективный правовой механизм справедливого разрешения таких конфликтов, каким в демократическом государстве и является конституционное правосудие. Опыт многих федеративных государств (США, Канады, ФРГ, Швейцарии и др.) подтверждает тот факт, что судебное рассмотрение и разрешение споров компетенционного характера стало неотъемлемым признаком демократической политической системы.
Конституционное правосудие призвано выступать в роли единственного арбитра в спорах между федерацией и ее субъектами, и это определяет его роль в общей системе отношений «федерация — субъекты». При этом оно должно исходить из верховенства федеральной конституции, закрепляемых ею принципов разделения 
властей при сохранении баланса интересов федерации и ее субъектов, принципа территориальной целостности единого федеративного государства при определенной самостоятельности составляющих ее субъектов.
При разрешении подобного рода споров часто возникают сложности, вытекающие из различия правовых, социально-экономических и политических условий, в которых приходится действовать органам конституционного правосудия. Многое зависит и от конституционных положений, регулирующих роль и полномочия органов конституционного правосудия. Органы конституционного правосудия в определенной степени испытывают на себе влияние общих для всех федеративных государств унитаристской и федералистской тенденций. Поэтому позиции и решения органов конституционного правосудия по проблемам взаимоотношений «федерация субъекты» могут довольно существенно изменяться.
В большинстве федеративных государств действуют или американская, или европейская модель института конституционного правосудия. Основное различие между ними заключается в том, что согласно американской модели конституционное правосудие осуществляют суды общей юрисдикции при решении конкретных уголовных и гражданских дел (инцидентный контроль), а согласно европейской модели конституционное правосудие осуществляют специальные конституционные суды.
С различными модификациями американская модель действует в Швейцарии, Аргентине, Бразилии, Мексике, Канаде, Индии, Малайзии, Пакистане, Австралии. Европейская модель – в ФРГ, Бельгии, России. В последнее время во многих, особенно развивающихся странах, модель института конституционного правосудия стала принимать смешанный, гибридный характер, откровенно отходя от классической американской или европейской модели.
Независимо от специфических особенностей организации и функционирования конституционного правосудия, во всех федерациях, где действует американская или смешанная модель в их различных модификациях, решающая роль в осуществлении конституционного правосудия, в том числе и в сфере федеративных отношений, принадлежит высшей судебной инстанции, обычно представленной Верховным судом федерации. Только Верховному суду федерации принадлежит право окончательного решения вопроса о конституционности того или иного нормативного акта. При этом его решения носят обязательный характер для всех судов — как федеральных, так и субъектов федерации. Никакой судебный орган не может оспаривать решения по конституционности нормативных актов, принятые Верховным судом страны1.
Во всех федеративных государствах, где присутствует двухуровневая система конституционного правосудия (федеральные суды и суды субъектов федерации) именно федеральный Верховный суд обладает основными юрисдикциоиными полномочиями в сфере отношений «федерация — субъекты». Ему принадлежит исключительное право решать дела о спорах между федерацией и ее субъектами, а также между отдельными субъектами. Никакой другой судебный орган в федерации не обладает такими полномочиями.
Как показывает опыт многих зарубежных федераций, прямых споров между федерацией и ее субъектами, т.е. двусторонних споров, носящих «чисто федеральный характер», на практике немного. Значительно чаще вопросы, прямо затрагивающие федеративные отношения, в том числе соблюдение центром и субъектами компетенционных норм, принципов верховенства федерального закона и т.п., решаются обычно в делах о проверке конституционности нормативных актов федерации и ее субъектов в порядке реализации конкретного конституционного контроля.
При американской модели конституционного правосудия такими полномочиями обладают либо все суды общей юрисдикции, либо Верховный суд федерации и высшие суды субъектов федерации. Однако при этой модели существует множество вариантов признания неконституционными актов разного уровня. Например, право судов штатов в США принимать к своему рассмотрению дела, прямо основанные на федеральном законодательстве, вытекает из принципа верховенства федерального права, предусмотренного статьей VI Конституции США. Суды штатов, таким образом, обязаны толковать федеральные законы и объявлять их недействительными, если они не соответствуют общефедеральной конституции. В свою очередь, решения федеральных судов и судов штатов по конституционным вопросам могут быть пересмотрены Верховным судом при рассмотрении апелляций на эти решения. Поэтому вполне закономерно, что именно апелляционная юрисдикция выступает в роли основного средства реализации Верховным судом своего решающего положения в регулировании федеративных отношений. При этом предусматривается, что предмет обжалуемого решения должен подпадать под юрисдикцию всей федерации, т.е. в самом иске обязательно должен наличествовать «федеральный вопрос».1
В других странах существуют определенные отличия в этом отношении. Например, в Бразилии суды штатов имеют полномочия рассматривать дела только о неконституционности законов и нормативных актов штатов и муниципий, которые не соответствуют конституциям штатов2. Поэтому, в отличие от США, в Бразилии суды общей юрисдикции в субъектах федерации не обладают полномочиями рассматривать и решать вопросы соответствия федеральных законов федеральной конституции.
Из вышеизложенного видно, что система судов общей юрисдикции, в полномочия которых входит осуществление конституционного правосудия, основана на иерархическом принципе институционной подчиненности, что означает процедуру обжалования решений по конституционным вопросам, включая и вопросы федеральной интервенции, принимаемых нижестоящими судами, в вышестоящие, вплоть до федерального Верховного суда, решения которого являются окончательными и обязательными для всех судов.