Государственно-административное общественное и частное призрение складывалось на протяжении почти двух столетий. Его становление как системы происходит с XVIII по вторую половину XIX в. (она развивается по нескольким направлениям). Оформляется административная система помощи нуждающимся, которая включала в себя определенные территориальные институты помощи и поддержки, государственные превентивные и защитные меры относительно различных слоев населения, усиление законодательной базы, регулирующей отношения между различными субъектами, группами и государством. В развитии административной системы поддержки намечаются тенденции институциональной системы помощи, представляемой различными ведомствами — общественными и частными институтами защиты и призрения.

Административная система помощи нуждающимся начинает складывается в период разрушения старых государственных связей и хозяйственных отношений. Ее образование осложняется войнами, которые вела Россия, а также социальным реформированием общества и структуры государственного управления, осуществляющихся под влиянием петровских преобразований.

В данной работе будут рассмотрены две значительные реформы в истории социальной работы в России:

–– преобразования Петра I в области социального презрения;

–– административная реформа Екатерины II в сфере общественного презрения.

В период правления Петра I государственное управление проходит три главных этапа: приказную систему — 1682-1709 гг., губернскую — 1710-1718 гг., коллежскую — 1719 – 1725 гг.

На первом этапе (приказная система) проблемы призрения тесно связаны с секуляризацией монастырских земель и реформированием деятельности Монастырского приказа. Приказ взял на учет владения монастырей и духовных владык, поделил на две категорий: доходы одних шли на нужды монастыря, IX — в казну.

К 1700 г. церковные вотчины становятся основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства. Точных сведений о количестве дворов в церковных вотчинах нет (по разным данным, они колеблются от 145 665 1/2 до 153 254 1/2 дворов). Однако даже такие примерные сведения давали более шли менее ясную картину финансовых средств, позволявших учитывать доходы Монастырского приказа и распределять их соответственно государственным нуждам: на военные расходы — на артиллерию, солдат, в том числе и на увечных солдат и унтер-офицеров, солдатских детей и жен, а также на школы и аптеки. Социальное реформирование общества, таким образом, предопределяет и решение тех проблем, которые возникали в результате проводимой внутренней и внешней политики.

К 1706 г. Монастырский приказ распределяет свои средства в следующей последовательности: «постоянный старый расход был на нищих и на богадельни — 14.851 р., на монастыри — 31.614, на содержание 13 архиепископских домов — 19.536, самого приказа — 200, новый расход в приказ артиллерийский на жалование — 17.253, в Ямской на дачу солдатам — 5 000 и школьным учителям и ученикам — 2 263. Кроме того, 12 октября 1706 г. велено давать по 15 тыс. р. ежегодно на драгунский полк Мусина-Пушкина».

Только с 1706 г. начинают призревать детей, вдов служилых людей, тогда как богадельным нищим финансовая помощь оказывается постоянно, причем отпускаемые им суммы превосходят суммы для детей и вдов. Суммы, отпускаемые на вдов и сирот, вдвое, а то и втрое меньше тех, которые отпускаются на богадельных нищих. Можно утверждать, что складывающаяся в данный период социальная политика в отношении этой категории нуждающихся проводится по остаточному принципу, к тому же по Указу от 30 декабря 1701 г. монастырям предписано осуществлять призрение «из своих остатков».

В том, что на первых порах большая часть денежных средств тратится на нищих, людей церкви, видится противоречивая политика государственной власти. Она вытекает из условий государственного реформирования, когда новая власть не может решить все социальные проблемы. Отсюда видна попытка и законодательно, и при помощи финансовых средств «заставить» церковь выполнять свои прямые обязанности по призрению людей церкви. После учреждения Монастырского приказа финансовые потоки (регулируемые государством) на организацию школ, типографий, благотворительных заведений. Величина окладных расходов на государственные нужды к 1708 г. увеличивается, тогда как неокладных – уменьшается. Государство все больше и больше контролирует деятельности церкви, направляя ее средства и на свои нужды. Не забывают и о военных расходах.

Их доля по сравнению с «социальными программами» значительно выше, чем финансирование просвещения, призрения и медицины, вместе взятых (военные расходы составили в 1701 г. — 828 192 р., в 1708 г. — 1.286 384 р., на просвещение, призрение, медицину — 27 425 р. и 55 519 р. соответственно).

Начавшаяся Северная война приводит к резкому упадку приказной системы хозяйствования. Перед государственной властью встает проблема реорганизации административного пространства, что затрагивает и систему общественного призрения, поскольку Монастырский приказ не может в полной мере соответствовать административному и финансовому управлению в данный период. Административная реформа 1708 г. (Россия разделяется на губернии) и перестройка органов центрального управления 1718 г. (приказы заменяются коллегиями) идут параллельно с судебной реформой и реформой налогообложения.

Роль Монастырского приказа, а позднее и Святейшего Синода, после разделения России на губернии была в основном контролирующей, полйцейско-административной. Таким образом, духовенство приравнивалось к светским чиновникам, для которых указы и распоряжения Сената являлись обязательными к исполнению. В такой же административной зависимости находился и Святейший Синод. Его деятельность в области общественного призрения регламентировалось вышестоящими органами. Так, Святейшему Синоду предписывалось содержать в монастырях направленных Военной Коллегией обер-офицеров, унтер-офицеров, рядовых драгун, солдат (Указы 1720, 1721, 1722 гг.).

Но если роль духовенства в деле призрения становится все более подотчетной и регламентируемой, то значение губерний возрастает. На них возлагается организационная, финансовая и законодательная ответственность в деле общественного призрения. Появляются первые указы о деятельности губерний в деле призрения, где им велено устраивать «гошпитали» для увечных, престарелых, «зазорных младенцев» (внебрачных детей). Причем губерниям надлежало самим финансировать свои социальные программы «изъ неокладныхъ прибылыхъ до-ходовъ».

Лишая духовенство власти и самостоятельного финансового управления, отдавая предпочтение губернскому административному управлению, государство спровоцировало тем самым рост нищенства. Поэтому вполне естественно, что большинство указов в сфере общественного призрения направлено на искоренение данного социального недуга.

Петровские преобразования в начале XVIII века существенно изменяют систему защиты и помощи нуждающихся. В обществе изменяется подход к человеку. Если средневековая концепция человека строилась исходя из отрицания ценности личности, приоритета ценностей коллективизма, который закреплялся экономическими факторами (владение собственностью на землю либо общиной, либо монастырем, либо под патронажем государственных органов), то эта концепция меняет свое содержание в эпоху формирования абсолютизма. Ценность человека рассматривается с позиций его трудовой стоимости. Вот почему при Петре Великом происходит активизация политики в отношении профессионального нищенства, усиливается роль государства, расширяются мероприятия, направленные на секуляризацию монастырских земель.

Среди указов, направленных против профессионального нищенства, являются указы 1691,1694,1712, 1718гг. Указами конца XVII в. запрещали побирать в «нищенском образе и притворном лукавстве», за что, в случае поимки, таких людей «били кнутом» и ссылали в Сибирь.

Правовые регламентации изменяются с начала XVIII века. «Препровождение» бродящих распространяется как на мужчин, так и на женщин. Появляются органы контроля и надзора в виде Монастырского приказа, который должен направлять нищих по месту приписки (Указ от 21 января 1712 г.). Нищих «ловили» и отдавали в «работу». Параллельно велась борьба и против тех, кто подавал милостыню. С этой целью в городах создавались специальные штаты «нарочных поимщиков». Устанавливалось взыскивать штрафы с лиц, в чьем ведении находились здоровые побирающиеся нищие: помещиков, вотчинников, как мирян, так и представителей духовенства. Определялись санкции к нищенствующим: пойманных впервые бить батогами, во второй или третий раз — отсылать мужчин на каторжные работы, женщин — в прядильные дома, детей — на суконный двор и мануфактуры. Разрешалось старостам и сотским собирать нищим « на хлеб и на одежды», из тех сел и деревень, откуда они вышли, а за это, если они «ни убогие и ни престарелые», те могли бы свой «хлеб отработать». (Указы от 25 февраля и 20 июня 1718 г.).

Политика секуляризации монастырских владений была достаточно последовательной и предусматривала не только материальный, но и организационный контроль над деятельностью церкви. В связи с чем появляется Указ о регламентации жизни монастырей. В «Духовном регламенте» от 25 января 1725 г. впервые перед духовными лицами ставится вопрос о милостыни как общественном зле, предписывается искоренять этот обычай: «Разсуди всяк благоразумный, сколько тысящь в России обретается ленивых таковых прошаков, томкож тысящь не делают хлеба и потому нет от них приходу хлебного». Перед духовенством ставится задача выявить те стороны милостыни, которые провоцируют рост профессионального нищенства, и те, которые идут на пользу обществу: «добрый чин милостыни определить». Определены новые направления церкви в деле общественного призрения, строительство при церквах страннопри-имниц и лазаретов, где предписано было собирать «престарелых .и здравия весьма лишенных, кормиться собою немогущих…». Однако и государство начинает осознавать свою роль и миссию в деле ликвидации профессионального нищенства и проведении профилактики этого явления, создании системы защиты и помощи нуждающимся. Так, в регламенте, или уставе, Главного магистрата от 16 января 1721 г. определена роль полиции в деле общественного призрения как одного из субъектов «социальной политики». В главе X подчеркивалось, что «полиция призирает нищих, бедных, больных, убогих, увечных, прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных по заповедям Божьим, воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках». В Регламенте указаны основные институты призрения: «смирительные дома», предназначенные для людей «непотребного жития»; «прядильные дома» — для женщин «непотребного женского бытия»; «гошпитали» для призрения сирых, больных, увечных, убогих, «престарелых людей обоего пола»; «сиротские дома» — для убогих и оставшихся без родителей детей, где бы их воспитывали и содержали; « другие домы от разных болезней бедных лечат». Надлежало данные дома построить в каждой губернии за счет земских отчислений. Дальнейшее развитие системы социальной защиты, которая включала в себя меры не только оперативного и превентивного характера, находит в инструкциях о внутренней регламентации монастырей и о магистрате.

В преамбуле Указа (от 31 января 1724 г.) о внутренней регламентации монастыря дается оценка монашеской жизни: «.. .что же прибыль обществу от сего во истину токмо старая пословица: ни Богу, ни людям, понеже большая часть бегут от податей и от лености, дабы даром хлеб есть». Святейшему Синоду было предписано: 1. Отставных солдат, которые не могут трудиться, направлять в монастыри, их число определять, исходя из доходов монастыря, причем необходимо устраивать «шпитали по регламенту»; 2. Монахов определить для «служения» отставным военным, лишним монахам, не задействованным на «служении», выделять монастырские земли, чтобы они на ней работали; 3. Монахиням «лишним» вместо пашни вменялось рукоделие, «пряжею на мануфактурные заводы».

В инструкциях магистратам (от 31 января 1724 г.) в § 33 говорилось о необходимости обучения малолетних детей, не только «пожиточных, но и бедных». Предусматривалось их обучение чтению, письму, «цифирному счислению», арифметике. Школы должны быть организованы при церквах. Городское попечение над малолетними включало в с себя не только обучение, но и опеку. Назначение опекунов возлагалось на магистрат, который должен осуществлять контроль за их деятельностью и надзор за процессом воспитания: «…пожитки не расточать и детей воспитывати».

В § 34 подчеркивалось, что призрение бедных «престарелых и дряхлых граждан» лежит непосредственно на магистратах. Для этих целей они должны быть пристроены в городские богадельни, а не жить за счет «пропитания граждан». Однако категорически запрещалось призрение «посторонних граждан», т. е. лиц не из данного города. В § 38 запрещалось всем сословиям призревать и оказывать милостыню «посторонним гражданам». Относительно профессионального нищенства в § 32 особо указывалось, что праздный образ жизни ведет к различным формам преступлений — «воровству», «разбою». Для предотвращения этого людей, ведущих праздный образ жизни, необходимо «понуждать» к ремеслам, работам, «художествам».

Таким образом, при Петре I оформляется достаточно разветвленная система социальной защиты. В нее входят:

«а) центральные органы — вначале Патриарший и Монастырский приказы, с 1712 г. — Святейший Синод, а с 724 г. Камер-контора;

б) Городские магистраты;

в) помещики во владельческих селениях;

г) старосты и сотские в селениях со свободным населением».

Характерны в этом отношении институты призрения, которые можно условно разделить на институты социального контроля и социальной помощи. К первым можно отнести смирительные и прядильные дома, предназначенные прежде всего для насильственного привлечения мужчин и женщин к общественно полезному труду. Эти меры направлены против «профессиональных нищих», «ленивых прошаков». Ко вторым причисляли гошпитали. Они предназначались для призрения сирот, убогих, больных, увечных, престарелых, т. е. тех людей, которые не могли в силу разных обстоятельств самостоятельно кормиться.

Помимо создания государственных структур помощи и контроля, предпринимаются попытки организации новых источников финансирования общественного призрения. Среди них:

– увеличение сбора венечных денег;

– контроль за продажей восковых свечей;

– «установление вычетов» из жалованья на «гопшитали»;

– обучение монахинь ремеслам, и обращение средств с них на общественные, а не на личные нужды;

– сбор подаяний при церквах на «гошпитали»;

– сбор штрафных денег с раскольников.

В правление Петра I создание регулярной массовой армии, военные действия, связанные с большими людскими потерями, с более тяжелыми формами инвалидности, потребовали поиска соответствующих форм помощи и поддержки.

Так, принимается решение использовать монастыри для призрения офицеров и рядовых, не имеющих своего дома, где бы отставные военные призревались, приняв постриг. С этой целью принимаются Указы от 15 марта 1722 г. Для того чтобы закрепить вакансии монахов за отставными и увечными военными, Указом от 28 января 1723 г. Петр I запретил постригать в монахи из других сословий. Хлебное и денежное довольствие для отставных военных производилось из монастырских доходов, которые назначались на содержание монахов. Размер окладов мог колебаться в зависимости от чина (к примеру, жалование полковника московского гарнизона в 1712 г. — 892 р. 73 1/4 к., а рядового прочих полков — 20 р. 38 1/4 к.).

Не менее злободневными для общественного призрения были проблемы детства. Они стали актуалными еще в конце XVII в., в период правления царя Федора Алексеевича. Целенаправленная деятельность начинает осуществляться при Петре I. Им издается серия Указов о запрете детоубийства незаконнорожденных. Указы от 31 января 1712 г., от 4 ноября 1715г. были направлены на то, чтобы защитить ребенка и дать ему не только право на жизнь, но на прокормление и воспитание. Решение последнего Указа предусматривало определенное финансирование не только на ребенка, но и на его воспитателя: «приставленным на год денег по три рубли, да хлеба по полуосьмине на месяц, а младенцам на день по три деньги». Проект, который предоставил Петру Великому в 1714 г. Федор Салтыков, отражал и другую сторону призрения детства. Он был направлен на искоренение детского бродяжничества, в котором видели истоки профессионального нищенства. Согласно проекту, детей следовало отдавать в церковные приходы, где бы они под надзором церковных старост прошли курс «наук» словесных у причетников, научились читать и писать. Затем предполагалось, что они перейдут в «госпитали» и там получат профессиональное образование. Сведений о претворении данных проектов в жизнь нет, но активизация призрения наметилась в период правления Екатерины II (в основном благодаря деятельности И. Бецкого).

В ХVIII в. складывается определенная государственная политика в отношении профессионального нищенства. Указом от 21 января 1712 г., как уже говорилось выше, запрещалось работоспособным нищим заниматься этим промыслом. Более того, учреждаются смирительные дома для мужчин и прядильные дома для женщин, где они могли бы работать и приносить пользу. Причем наказание несли не только те, кто просил милостыню, но и те, кто ее подавал. По свидетельству К. де Бруина, посетившего Россию в ХVIII в., Петр I «запретил всем без исключения подавать милостыню, под опасением взыскивания пени в пять рублей, или двадцать пять гульденов. В то же время, чтобы обеспечить существование бедных, заведены близ каждой церкви — как внутри, так и вне Москвы — богадельни, на содержание которых царь приказал отпускать ежемесячно жалование».

По отношению к детям помощь выступает как волюнтаристски-административная система социализации. Причем, если раньше решения и поступки такого плана обосновывались необходимостью следования христианским заповедям и требованиям, то в период правления Петра I выдвигается тезис о государственной необходимости. С этих позиций анализируются состояние и наличие в обществе нищих, больных, инвалидов, безнадзорных детей и других категорий нуждающихся.

Социально-административное, или реформистское, направление мысли в области общественного призрения на первых этапах включало в себя вопросы организации институтов поддержки и контроля. Переломным моментом в «концепции милосердия», оформляющим ее в концепцию «призрения», когда государство в основу берет светские ориентации и гуманистические традиции помощи и поддержки нуждающихся мировой цивилизации, «как в Еуропских странах», можно считать проект 1682 г. «О мерах государственного призрения указ». С этого документа и начинается государственный этап социальной помощи в России.

Указ состоит из трех больших частей: «об бедных, увечных и старых людях…», об организации призрения нищих, о нищенских детях.

В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства. К ним относили бедных, увечных, «старых людей», нищих. Что касается клиентов, не имеющих родственников «увечных и старых людях», предполагалось «по смерть их кормить». Такая группа, как нищие, разделялась на две подгруппы. К каждой предъявлялись свои требования и свой уровень задач по их поддержке. «Притворные нищие» должны были отрабатывать свое попечение, «хлеб свой заживать работой, или каким ремеслом к общенародной пользе». «Нищих со странными болезнями» лечили. Причем к таким больным приставлялся специально «государственный доктор», который за выплачиваемое ему жалование осуществлял эту работу. «Дохтура работу себе бы нашли, которые ныне государево жалованье емлют же, а некоторым делать нечего».

Во второй части Указа более подробно излагаются мероприятия по локализации нищенства. Мероприятия предусматривали действия как организационного, так и законодательного характера. Организационные меры предусматривали призрение нищих в монастырях, где лечат больных. С этой целью, с одной стороны, должен быть «приставлен» «добрый дворянин», «подьячий», «дворня», «повар», а с другой— «дохтур», аптекарь, «лекарь с тремя-четырьмя учениками». Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то предлагалось сочетание и государственных и добровольных пожертвований, «а однем и крестьянскими доходами … не прокормить». Законодательные вопросы требовали своей особой проработки, и здесь ставятся только основные проблемы. Среди них важнейшие: «о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечение, о призрении инвалидов, «изувеченных» не на «государьских службах».

Как важнейшая превентивная задача по локализации профессионального нищенства, в проекте находит отражение такая проблема, как обучение нищенских детей, «робят и девок». Они должны были обучаться не только наукам, таким, как «цифирным», «фортификации» и другим, но и определенным ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т. д. Эта мера была направлена на то, чтобы «многие тысячи людей могли б хлеб свой тем заживать», и активизировать рост отечественных товаров, за которые платили в то время «золотом и серебром». Здесь же вновь возвращаются к организационным вопросам о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты. Многие идеи, заложенные в данном документе, вновь с особой силой прозвучат в проектах XVIII в. Ф. Салтыкова, А. Курбатова.

Ф. Салтыков, неоднократно бывавший в Англии и Голландии, изучая опыт общественного обустройства, предложил в 1714 г. проект — «Изъявление прибыточный государству». В нем особо выделялись мероприятия по содержанию нищих и сирот. Объединение нищих и сирот в единую клиентеллу обусловлено необходимостью решения текущих задач по локализации профессионального нищенства, а также недопущения его распространения и «воспроизводства» через «институт детства». Эта одна из причин, почему проблемы вспомоществования и специального образования и воспитания рассматривались вместе и неразрывно друг от друга.

Основные подходы к общественному призрению Ф. Салтыков брад из практики английского законодательства викторианской эпохи, когда ведущей формой призрения являлся приход. Ориентация на более раннюю практику английского призрения XVII столетия связана с тем, что государство не могло себе позволить из-за бюджетного дефицита и отсутствия целенаправленных финансовых источников для различных форм призрения более передовые цивилизадионные способы поддержки (общественный налог на бедных, институты открытого и закрытого призрения). Поэтому секуляризацию монастырских хозяйств в России и их реорганизацию предполагалось проводить в русле западноевропейского опыта, но с учетом российской специфики.

Ф. Салтыков предложил сирот и нищих от «самыхъ младенческих лет до двадцать лет» во всем государстве обустраивать в церковные приходы и возложить на них призрение за нуждающимися. Значит, нужно было строить дополнительно «кельи» при церквах, в которых содержались бы сироты и нищие. Предполагалось, что на приход из 200-300 человек должно приходится не более 3-4 нищих, за которыми будут закреплены «к смотрению» церковные старосты, определенная комиссия, состоящая из «лутчих и богатых люди» и двух-трех его помощников. Приходы должны были обеспечить для сирот и нищих «пищу и платье сиротское», «постели и тепло». Финансирование предполагалось за счет приходов, а церковным старостам разрешалось для содержания нищих и сирот, их «питалища и в прочих потреб» в воскресные дни после обедни «ходить с блюдом и просить милостыню». Следуя традициям «трудовой помощи», заложенной еще в Стоглаве, автор предлагает, чтобы «увечные без одной руки или ноги, или без обоих, или иные какие увечья, но только они некоторую бодрость и здравие тела имеют» смотрели бы за малолетними и больными и тем самым отрабатывали свой хлеб прихожанам.

Особые мероприятия предусматривались для организации и попечения «зазорных» младенцев, сирот: если «вдова или девка обрюхает и родит», то отец ребенка должен «питать его до самого возраста», совершеннолетия. В том случае, если «отец мощь» такую не имеет, то младенца отдавали в приход, а с отца необходимо брать от 2 до 5 р. Сироты, поступая в приход, должны не только находиться на его иждивении, но и обучаться «словесному, читать и писать». После обучения чтению и письму они направлялись в «главные госпитали», где происходило их дальнейшее обучение и получение профессиональных навыков. Ф. Салтыков предлагал различные программы обучения для мальчиков и девочек. Программа «мужеского пола» предусматривала пятнадцать дисциплин, среди которых: »часового дела», «токарного дела», «епонскаго лакового дела», «ломового дела», а также сведущие «мануфактурным, рукодельным делам, воинских, градских делах». Для «женскаго пола» предусматривалась программа по двенадцати дисциплинам: шить, ткать, плести кружева, прясть и т. д. В профессиональном воспитании сирот виделось не только одно из средств ликвидации нищенства, «они из нищеты своей пройдут в нарочитое состояние», но и подготовки для государственных нужд «рачительных людей», приносящих прибыль государству. В целом же проект Ф. Салтыкова по многим аспектам совпадает с проектом 1682 г., но в отличие от своего «предшественника» он не предлагает оперативных решений по локализации всех форм профессионального нищенства, а строит стратегию помощи, исходя из дальних перспектив.

Как нам представляется, довольно интересными являлись подходы Петра I к реформированию общественного призрения. У него в отличие от вышеперечисленных авторов не было какой-либо отдельной работы, однако множество записок, поправок к указам дает представление о своеобразии видения вопросов социальной патологии, защиты и поддержки. Видимо, можно сказать, что в своих подходах он опирался на труды И. Т. Посошкова, Ф. Салтыкова, и все же у него было и собственное видение проблемы. Причем его представления тесно связаны с практическим воплощением в жизнь. В секуляризации монастырских земель Петр I видел механизм для решения текущих задач, а именно вопросов попечения о раненых воинах, воспитания «нового сословия» из сирот. Для этого предполагалось не только их обучать, но и давать им право на получение необходимой для государства профессии.

Организация госпиталей для увечных воинов предусматривалась в монастырях. Отсюда необходимо, с одной стороны, реорганизовать монастырский уклад жизни, с другой — найти дополнительные источники финансирования для осуществления мероприятий по уходу за увечными воинами. В первом случае предусматривалось либо сокращение монахов, либо переориентация их «деятельности». Так, в Указе от 19 марта 1722 г. приказывалось, чтобы в монастырях, где открываются лазареты, «монахов не било более двух третей, а довольно и половины, понеже что меньше монахов, да искуснее…». Монахи должны ухаживать за ранеными и за это получать право проживать и питаться в монастырских стенах. Остальным же монахам, как следует из другого регламента, «питаться работаю, у монастыря пашнею, как деловые люди».

В отношении финансирования данных «социальных программ», а также других категорий нуждающихся — больных, сирот — предполагались и другие способы финансирования: осуществлять сбор с церковных и светских сделок в виде определенных налогов. К примеру, согласно Указу от 27 мая 1715 г., благотворительный сбор на госпитали должен складываться из следующих отчислений:

• сбор в размере 100 р. с лиц, «которые с сего числа из приказных людей будут пожалованы в дьяки»;
  
• двухпроцентный сбор с подъемных, прогонных сумм и сумм, выдававшихся на пропитание священникам и причетникам, посылаемым в новозавоеванные города;
  
• однопроцентный сбор с жалования, выдаваемого всем служащим, кроме солдат;
  
• отчисления от «торга», «домов»,1 «пожитков», оставшихся после беглых раскольников; от продажи церковных свечей;
  
• из штрафных денег.
  

  Среди других актов (Указ от 13 июля 1722 г.) приняты запретительные меры, согласно которым не разрешалось тратить средства на строительство новых церквей. В Регламенте о монастырях от 29 мая 1724 г. определены финансовые средства, которые монастыри должны тратить на свои собственные нужды и на нужды попечения. Эти объемы следовало соотносить в следующих пропорциях: одну часть — «главным монастырским», другую — «разделить натрое: две доли больным, и треть — служащим монахам». Та часть средств, которая определена больным, шла на их содержание, оно включало в себя «постели, беле и прочее по регламенту гошпиталя».
  

  Монастыри в первоначальном своем виде представлялись как заведения помощи раненым воинам, больным, нищим, а также детям-сиротам, и «покидышам». Причем Петр I был против богаделен, о чем достаточно кратко написал: «Богадельням не быть». По отношению к детям предусматривалась определенная программа обучения. Она должна включать в себя: «грамоте… грамматика, арифметики пять частей и геометрии». Это для мужских монастырей. Для женских же вместо геометрии вводилось обучение рукоделию, а также «чтоб и языки», но это хотя бы по «одному монастырю». Возможно, такое обучение предполагалось в одном монастыре на епархию, поскольку в наброске Указа не определена территориальная единица.
  

  Однако по последним указам Петра I, например, от 20 марта 1724 г., в монастырях хотели организовать «благотворительные и просветительные» учреждения, для чего приказано привести «в известность хозяйства монастырей». Из монастырских остатков денег и «хлеба осьмигривеннами» предполагалось для «службы Божьей» открыть училища яко семинарии и прочие.
  

  Указы Петра I касались различных вопросов: регламентации призрения и воспитания «зазорных младенцев», ликвидации профессионального нищенства, призрения «умалишенных» и др. Однако в целостном виде его идеи и планы предстают в узаконении о губерниях в середине 70-х гг. XVIII столетия.
  

   

   

   

   

   

   

   

  2. АДМИНИСТРАТИВНАЯ РЕФОРМА ЕКАТЕРИНЫ В СФЕРЕ ОБЩЕСТВЕННОГО ПРЕЗРЕНИЯ
  

   

  В 1763 г. общественное призрение, а точнее финансирование, богаделен, инвалидных домов вновь переходит под юрисдикцию Коллегии экономии, где они находятся до образования специального органа – приказов общественного призрения. Они организованы Екатериной II 7 ноября 1775 г. в связи с принятием нового административного уложения о губерниях. Согласно уложению, в каждой губернии учреждалось по одному приказу общественного призрения под председательством гражданского губернатора. Приказы общественного призрения включали в себя как институты поддержки, так и институты контроля: народные школы, больницы, сиротские дома, аптеки, богадельни, дома для неизлечимых больных, для душевнобольных, работные, смирительные.
  

  Административная система (узаконена для каждой из губерний, а их количество со времен Петра I увеличилось с 8 до 51) предусматривала охват населения от 300 до 400 тыс. человек. Соответственно приказы общественного призрения должны были охватывать ту часть населения, которой необходимы помощь, поддержка и определенный контроль. Из доходов губерний разрешалось «единожды» предоставлять 15 тыс. р. на содержание приказов. Причем эти деньги можно было отдавать в заклад частным лицам под проценты или в банк сроком не более чем на один год с условием, чтобы заемщик брал не менее 500 и не более 1000 р. Дозволялось умножать капитал и от частных взносов, а также за счет доходов от аптек.
  

  Деятельность приказов общественного призрения разворачивалась не сразу, и не во всех губерниях одновременно. С 1776 по 1787 гг. приказы общественного призрения существовали только в 22 губерниях из 51. Назовем крупнейшие — Архангельский, Астраханский, Московский, Санкт-Петербургский, Ярославский. Причем их капиталы зависели не только от частных пожертвований, но и от ведения самостоятельной хозяйственной деятельности. Так, Архангельский приказ общественного призрения был учрежден в 1784 г. (девять лет спустя после постановлений о губерниях). К 1816 г. он имел собственных капиталов 31 280 р., посторонних — 78 490 р. и доход в размере 18 610 р. Приказ содержал больницу, отделения для умалишенных, воспитательный дом с родильным отделением, богадельню, работный и смирительный дома. Ему принадлежали корабельная верфь, кирпичный завод, отдаваемые в наем. Исключение не составляли и другие приказы: Астраханский имел гостиничный ряд, приносивший доход до 5 860 р., съестные лавки с доходом 2 323 р.; Московский приказ имел Усть-Сетунский кирпичный завод, Веденский черепичный завод, Рязанское подворье с доходом 5 255 р., дома в Москве, 104 десятины земли в Можайском уезде. Таким образом, в начале XIX столетия приказы общественного призрения вели самостоятельную коммерческую деятельность. На первых порах она поощрялась и законом, который предусматривал кроме частной инициативы еще и поддержку со стороны казны в виде пособий, пенных денег. В этой деятельности приказы руководствовались постановлениями 1781 г. (15176) и 1785 г. (16188).
  

  Екатерина II Указом от 26 февраля 1764 г. освободила монастыри от призрения в их стенах военных, однако из церковных и монастырских доходов взимается 125 тыс. р. на содержание инвалидов войны, их жен и детей. В период правления Александра I расширилась сеть инвалидных домов для отставных военных (были открыты в Москве и Санкт-Петербурге еще при правлении Екатерины II).
  

  В 1796 г. сделаны первые попытки создания инвалидных рот. При сохранении воинского регламента инвалидные роты предполагалось использовать на посыльных работах, но «военные трудовые формирования» такого образца оказались неэффективными, и в 1823 г. их расформировали.
  

  Проблемы инвалидности касались не только военных. Их спектр более широк и разнообразен. Еще в правление Петра Великого организуются дома для душевнобольных, входящие в период правления Екатерины II в качестве обязательных в институт призрения в губерниях (тем самым происходит разрушение древнейшего православного института юродивых).
  

  В период правления Екатерины II прокормлением нищих занимались смирительные дома, в которых они получали пищу, кров, одежду, пристанище. Однако смирительные дома принимали не только профессиональных нищих, но и других клиентов: «рабы непотребные», «рабы ленивые», «сыновья и дочери, кои родителям своим непослушны», людей «неистового и соблазнительного жития». В смирительные дома принимались клиенты либо на время, либо навсегда по решению Губерного правления или суда.
  

  В «Наказе о новом уложении» Екатерины II даются главные принципы законотворчества «гражданского общества», обусловлены функции «королевской власти»: «Сей чин в обществе установлен бдить о благосостоянии граждан; тот производит дело, а они спокойны». Рассматривая вопрос о благосостоянии страны и несовершенстве податной системы, которая не только является тормозом экономического развития отдельного субъекта, но и влияет на «размножение» народа, делается вывод, что это, в свою очередь, отражается и на «болезнях» и «воспитании». По мнению Екатерины II, правительство обязано оказывать «вспомоществование» старым, больным, сиротам в их нуждах. Подаяние же милости на улице рассматривается как противозаконное действие, противоречащее «здравию человеческому». В главе о благочинии или о полиции предписано различать нуждающихся нищих. Одних, кто в состоянии работать своими руками, необходимо заставить работать, другим — немощным — дать пропитание и оказать лечение. В наказах полиции отмечается, что среди прочих обязанностей важным делом является сохранение здоровья народа, для чего предписывалось следить за чистотой воздуха, улиц, рек. В наказах Екатерины II намечается новый всесторонний подход к общественному благочинию, когда вопросы общественного призрения неразрывно связываются с вопросами по вспомоществованию, воспитанию и «сохранению здоровья» народа.
  

  Системный подход к общественному призрению реализован в Законодательстве о губерниях 1775 г. Проект охватывал важнейшие стороны благоустройства общества. В нем намечены превентивные и оперативные стратегии помощи, определены финансирование и управление на основе территориального самоуправления, обозначены клиенты и институты помощи. Можно отметить, что впервые были прописаны «государственные стандарты обслуживания» для всех обозначенных институтов поддержки. Конечно, об этом можно говорить с некоторой долей условности, однако ясно обозначены основные положения деятельности, категории клиентов , которые должны призреваться. Так, в работных домах предполагалось доставлять работу неимущим, учитывая местные условия. Работные люди присылались туда на время, и за свою работу получали кров, пищу, одежду, деньги.
  

  Смирительные дома предназначались для следующих категорий «нуждающихся»:
  

• сыновей и дочерей, «кои родителям своим не послушны»;
  
• людей «непотребного жития»;
  
• рабов непотребных;
  
• рабов ленивых;
  
• рабов, которые не хотят трудится;
  
• особ женского пола, «соблазнительного жития».
  

  По решению губернского суда такие категории клиентов могли помещаться в смирительные дома либо на время, либо навсегда. Но «сосланные» в смирительные дома должны финансироваться за счет направляемой стороны: родителей, помещиков, хозяев и т. д. Поэтому зачастую подобные проекты оставались утопическими, не связанными с реальной жизнью.
  

  Финансирование социальных программ как важнейшая задача «народного благосостояния», а также проблема обращения денежных знаков рассматривались А. Н. Радищевым. В своей работе «О законоположении» он.рассуждает о влиянии инфляции на социальную жизнь общества, видя в ней новые социальные потрясения и беды. «Прилив денег бумажных — зло… Тогда настанет час гибели, час нежданного банкротства, и тот, кто сегодня считал капитал свой миллионами, тот будет нищ и будет питаться милостынею…». В качестве предупредительных мер против банкротства, а следовательно, против социальных потрясений, он предлагает учет и контроль за финансовым положением всех сфер экономики. Общественное призрение не должно быть исключением,, а специальные ведомости должны отражать состояние капиталов воспитательных домов и приказов общественного призрения. Отдельным ведомостям нужно содержать информацию о наличии смирительных домов и рабочих — сколько в какой губернии «лекарей», «повивальных бабок», больниц, госпиталей, аптек или «других ко здравию народа сделанных учреждений». А. Н. Радищев ставит вопрос о том, чтобы призрение бедных и немощных стало прерогативой правительства, а само общественное призрение имело бы «общие распоряжения», т. е. общие законодательные принципы и систему законодательных мер. Идеи А. Н. Радищева найдут свое воплощение в первой половине XIX столетия. Министерство внутренних дел в начале XIX в. создаст систему отчетности о состоянии финансовых дел в приказах общественного призрения. В 1830 г. в XIII томе «Законов Российской Империи» появятся положения, «общие распоряжения», регламентирующие принципы общественного призрения в российской государственности.
  

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

   

  ЗАКЛЮЧЕНИЕ
  

   

   

  Таким, постепенно в результате реформ Петра I и Екатерины II складываются новые институты, формы помощи и поддержки нуждающегося населения. Россия стремится перенять европейский опыт системы призрения и воспитания различных категорий нуждающихся. Отмечается рост частной и общественной благотворительности. Петровские преобразования в начале XVIII века существенно изменяют систему защиты и помощи нуждающихся. В обществе изменяется подход к человеку. Если средневековая концепция человека строилась исходя из отрицания ценности личности, приоритета ценностей коллективизма, который закреплялся экономическими факторами (владение собственностью на землю либо общиной, либо монастырем, либо под патронажем государственных органов), то эта концепция меняет свое содержание в эпоху формирования абсолютизма. Ценность человека рассматривается с позиций его трудовой стоимости. Вот почему при Петре Великом происходит активизация политики в отношении профессионального нищенства, усиливается роль государства, расширяются мероприятия, направленные на секуляризацию монастырских земель.
  

  В 1763 г. общественное призрение, а точнее финансирование, богаделен, инвалидных домов вновь переходит под юрисдикцию Коллегии экономии, где они находятся до образования специального органа – приказов общественного призрения, которые организованы Екатериной II 7 ноября 1775 г. в связи с принятием нового административного уложения о губерниях. Согласно уложению, в каждой губернии учреждалось по одному приказу общественного призрения под председательством гражданского губернатора. Приказы общественного призрения включали в себя как институты поддержки, так и институты контроля: народные школы, больницы, сиротские дома, аптеки, богадельни, дома для неизлечимых больных, для душевнобольных, работные, смирительные.
  

   

   

   

   

   

  СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
  

   

   

1. Гошина В.Н., Елфимова Н.В. Из истории призрения и социального обеспечения детей в России. – М.: ИНФРА-М, 2005.
   
2. Посошков И. Т. Книга о скудности и богатстве и другие сочинения. – М.: Госиздат, 1951.
   
3. Сопов Г.П. О развитии социально-политической мысли в России. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2005
   
4. Фирсов М.В. История социальной работы в России. – М.: ВЛАДОС, 2009.
   
5. Юдин В.П. Социальная защита: понятие, сущность, границы. – Казань: Восток, 2006.